Поле битвы – Бендеры: Как возник русский анклав в Приднестровье

Однажды в Приднестровье / Снимок из альбома "Мосты огня"

В годовщину Битвы за Бендеры обозреватель Без Табу напоминает о том, как и почему Россия сумела создать в Приднестровье свой очаг деструктивного влияния в регионе.

Подпишитесь на наш канал в Telegram и получайте подборку только важных новостей!

Приднестровский конфликт вполне себе вписывается в общую канву тех, которые затевались в бывшем СССР либо с подачи Москвы, либо при непосредственном участии кремлевских псевдомудрецов. Молдавские политики после обретения независимости вполне резонно захотели сделать государственным языком не русский, а румынский. Когда же известная поэтесса Леонида Лари в придачу выразила желание не только перевести страну на латиницу, но и "вышвырнуть проклятых оккупантов куда-нибудь за Транснистрию", Россия получила вполне резонный повод "защитить русскоязычное население". Не в первый и не в последний раз, надо сказать.

А воевать было за что. Как уже отмечалось не раз, именно на территории так называемой ПМР была сконцентрирована большая часть доставшегося в наследство от СССР промышленного потенциала Молдовы. К тому же в Кишиневе в тот момент при власти были люди, явно не собиравшиеся смотреть на бывший союзный центр снизу вверх. Нужен был какой-нибудь рычаг давления вроде Нагорного Карабаха. И клочок территории размером в четыре тысячи квадратных километров на эту роль подошел идеально.

Двадцать пять лет назад - 19 июня 1992 года - борьба за Приднестровье вошла в решающую стадию. И случилось это – вот же редчайший случай – вовсе не в столице региона, ставшего непризнанным государственным образованием. Кто-то по итогам боев за Бендеры стал героем посмертно, кто-то получил возможность сделать себе имя при жизни. Да и судьбы нескольких сотен тысяч жителей так называемой ПМР изменились раз и навсегда.

Бендеры – город с куда большей стратегической значимостью, чем сам Тирасполь. Это единственный крупный населенный пункт под контролем непризнанной республики, находящийся на правом берегу Днестра. Находящийся рядом мост через реку по сей день является едва ли не главной транспортной артерией, через которую в ПМР поступает продовольствие с северного и северо-восточного направлений. Понятно, что взятие Бендер фактически гарантировало молдавским силам победу в войне. Но в итоге оказалось, что случиться оно могло лишь во время моделирования на макете, а не в реальности.

Россия в тот момент еще официально придерживалась нейтралитета в данном конфликте. Соединения бывшей советской, а ныне российской 14-й армии все еще присутствовали на спорной территории, но в бои не вступали. Тогда это объяснялось просто: у Москвы не было средств для вывода войск и расквартирования их уже на своей территории. Но сейчас понятно, что в Кремле решили одним махом убить сразу нескольких зайцев. Нельзя ведь было столько тратиться на поддержку мятежных «русскоговорящих приднестровцев», а потом в один момент отказаться от планов касательно экспансии.

Беда в том, что среди кадровых военных царили разброд и шатание. Скажем, полковник Леонид Карасев, один из лучших среди имевшихся в распоряжении командующих офицеров, переметнулся на сторону Молдовы из меркантильных соображений. Располагавшиеся в Парканах бывшие военнослужащие советской армии присягать на верность Москве отказались и начали вести двойную игру – так появился печально известный Второй Бендерский батальон. Руководил им Юрий Костенко, который в молдавской трактовке истории считается военным преступником, а в российской – обыкновенным уголовником (и то, и другое утверждение, к слову, звучат справедливо). Командующий здешним контингентом генерал Неткачев был человеком, в общем-то, слабохарактерным, его умения и амбиции уровню занимаемой должности явно не соответствовали.

Пока в Кремле искали наискорейший способ решения проблем, подчиненные Кишиневу вооруженные формирования (как армия с милицией, так и отряды добровольцев) на несколько дней взяли под контроль не только мост, но и Бендеры в целом. Парадокс заключался в том, что в городе до последних дней работала как контролируемая Тирасполем местная милиция, так и полиция, руководство которой осуществляли молдавские власти. Это несколько упростило задачу захватить стратегические важные объекты (в том числе типографию и горисполком). Однако слабый в целом уровень подготовки дал о себе знать и привел к роковой ошибке. Точнее, даже к двум.

Утром 20 июня во время минометного обстрела одна из мин попала в армейский склад с горюче-смазочными материалами (корректировка огня, ясное дело, велась через пень-колоду). Погибло несколько российских военных, и это уже могло послужить причиной вмешательства 14-й армии. Но случилось оно чуть позже – после того, как молдаване решили кавалерийским наскоком взять Бендерскую крепость, где располагалась ракетная бригада. В данном случае жертв было значительно больше, и игнорировать подобные действия было невозможно.

Неприятные происшествия развязали Москве руки. Теперь можно было официально выступить против «сторонников романизации» и бросить в помощь войскам так называемой ПМР. Как следствие, мост через Днестр был деблокирован с пятой попытки, подконтрольные Кишиневу боевые соединения потеряли контроль над стратегически важными объектами. Уличные бои продолжались кое-где даже до начала июля, но фактически все решилось 23 июня.

Именно тогда командование 14-й армией фактически взял на себе срочно командированный из Москвы Александр Лебедь. В публичном пространстве он проявил себя как истинный «миротворец», но за кулисами именно его команды помогли местами разбить молдавские части вдребезги. О том, как генерал затем резко пошел вверх по политической линии, напоминать в деталях, похоже, не нужно.

Хватало там, впрочем, и других персонажей, которые в будущем прославились, правда, не с наилучшей стороны. Совсем юный Игорь Стрелков (он же Гиркин) воевал добровольцем на приднестровской стороне и после неоднократно рассказывал о том, как ехал из Москвы за боевой романтикой, а вернулся с идеей «великой России от Лиссабона до Владивостока».

Другой «идеолог Новороссии» Владимир Антюфеев возглавлял МГБ ПМР и активно вставлял палки в колеса новоприбывшему генералу – у Лебедя была давняя взаимная неприязнь к вышеупомянутому полевому командиру-мародеру Костенко. А принцип «враг моего друга – мой враг» здесь работает безотказно.

Был здесь и украинский след, причем со всех сторон. Во-первых, на небольшом клочке правобережья Днестра под контролем Тирасполя по сей день проживает определенное число людей, владеющих украинским языком. Во-вторых, добровольцы из Украины отметились в боях как на стороне Молдовы, так и на стороне так называемой ПМР. Просто кто-то ехал повоевать еще и за идею, а не только за деньги. Некоторые из этих наемников спустя два десятка лет отметятся в различных ипостасях уже в войне на Донбассе.

Бойцы УНСО в Приднестровье

Участие УНА-УНСО, конечно, заслуживает отдельного упоминания. По сути, это был первый боевой опыт украинской радикальной организации. Дмитрий Корчинский, который четверть века назад еще не имел репутации беспринципного козла, бегающего за первой попавшейся морковкой, тогда лично принял участие в защите украинской диаспоры. Правда, пробиться в реальную политику на волне патриотических порывов ему мгновенно не удалось - хотя бы потому, что Корчинский так и не удосужился объяснить, от кого же диаспору защищали.

Подпишитесь на наш канал в Telegram и получайте подборку только важных новостей!

Лишь в следующем десятилетии, когда Корчинский начал неприкрыто поддерживать антиукраинскую политику России, объединяться с украинофобами и, как сказали бы сейчас, "есть московские гранты", народ понял, кто есть кто и как все происходило на самом деле. Согласитесь, молдавские источники не стали бы просто так ставить УНА-УНСО в один ряд с "батальоном Костенко". Впрочем, для украинских организаций с радикальными вроде бы взглядами подобное случается часто: поскреби «националиста» - внезапно найдешь классического агента Кремля. Странно только, что многие довольно быстро забывают об этом после каждого резонансного случая.

***

Приднестровская историия продолжается уже 25 лет. По прошествии четверти века понимаешь глвное - ни одной из сторон конфликта его завершение и итоги не принесли стопроцентного удовлетворения. Да, даже России, которая фактически контролирует стратегически значимые четыре тысячи квадратных километров. Потому что собственные ресурсы не резиновые, а цены на нефть и газ, знаете ли, падают – тут бы хоть себя уже прокормить на импортозамещении.

Виталий Могилевский, Без Табу

Подпишитесь на наш канал в Telegram и получайте подброку только важных новостей!