Альфа и Омега. Мыслевирусы Шуляка в деле Майдана

Скайп-допросы из России продолжаются / Без Табу

По делу об убийстве 39 майдановцев, где фигурирует пять бывших сотрудников «Беркута», сегодня допросили по скайпу из Ростова экс-командира внутренних войск Станислава Шуляка. Это было интереснее и полезнее допроса Януковича. Но в целом мало что изменило.

По части телефонных разговоров и смс-ок все в тумане. Шуляк не может вспомнить, о чем говорил, и говорил ли вообще, с целым рядом людей утром 20 февраля 2014 года – Виктором Януковичем, беглым командиром киевского «Беркута» Дмитрием Садовником, Павлом Зиновым, отвечавшим за матобеспечение войск, СБУ-шником Александром Щеголевым. О чем все эти люди говорили, в свою очередь, не могут рассказать и прокуроры – отследить технически можно было, к сожалению, только сам факт звонка или смс-ки, а не содержание. То же самое касается и в высшей степени любопытной смс-ки от Януковича, которая, по данным прокуратуры, пришла Шуляку утром 20 февраля – он не помнит, писал ли ему экс-президент. И звонил ли он экс-президенту, тоже не помнит. Тут два варианта: либо Янукович писал и звонил Шуляку каждый Божий день, и это не было из ряда вон выходящим событием, которое несложно было запомнить – либо склероз Виктора Федоровича, продемонстрированный им на допросе, оказался заразен.

Зато Станислав Шуляк хорошо помнит телефонный разговор с человеком, до боли похожим на Виталия Кличко, который якобы предлагал ему перейти на сторону протестующих, а дальше не знал, что и делать – то обещал материально не обидеть и продвинуть по службе после победы революции, то предлагал эмигрировать в любую страну на выбор, то обещал проблемы и говорил, что Шуляк не понимает, с кем связался. При этом на запрос прокуроров экс-командир внутренних войск номер телефона, по которому говорил с Кличко, так и не предоставил – якобы не взял с собой. Какая-то детская отмазка.

Загадочно поулыбавшись в перерыве, прокурор Роман Псюк во время дебатов вытащил из рукава козырь в виде самолета, следовавшего 19 февраля 2014 года по маршруту «Жуляны – Москва Чкаловский – Жуляны». Добавил, что, по свидетельствам присутствовавших там силовиков, борт практически пустым слетал в Москву и обратно. Потом упомянул о телеграмме, датированной 20 февраля, в которой шла речь о перевозке сотрудников МВД в Москву и соблюдении при этом мер безопасности. И спросил Шуляка, что бы это значило. Ничего подобающего, кроме перевозки раненых ВВ-шников в Крым, Шуляк вспомнить не смог.

Потом зашла речь о спецподразделениях. Появление в суде тогдашнего коменданта Майдана Андрея Парубия с каждым заседанием становится все более неизбежным. В этот раз Шуляк был на него очень зол, так как тот якобы не пускал в отель «Украина» спецподразделение «Альфа» и шуляковских ВВ-шников для поиска неизвестных стрелков, якобы стрелявших по майдановцам откуда-то с верхних этажей. При этом о стрелках на Доме профсоюзов Шуляк знает преимущественно из СМИ и не более. И киевский «Беркут» отход ВВ-шников из Октябрьского дворца якобы не прикрывал, потому как не было необходимости.

Что до выдачи оружия спецподразделениям, то приказов таких, ни устных, ни письменных, судя по словам Шуляка, обнаружить не получится. Потому как предусмотрительные люди учли, что выдача происходит по умолчанию, исходя из норм и правил работы, например, той же «Омеги». Ей не нужно выдавать оружие, оно при ней, и появляется оно на объекте вместе с «Омегой», пакетом, образно говоря. А вдобавок, чтобы концов совсем найти нельзя было – решение о применении силовики принимают на месте, действуя по ситуации. И, судя по всему, высшее руководство, сидя в штабе, только получает сводки. «А как нам стать ежами? – Идите нафиг, я стратег». А ближе всего к приказам по применению командиры, находящиеся с бойцами в поле. То есть Шуляк в данном случае – слишком крупная птица.

В целом российская сторона для медиакампании по облагораживанию себя выбрала довольно подходящего персонажа – по крайней мере, не питекантропа какого-то. На фоне Януковича он смотрелся прилично. Но баги все равно вылезали. Прокуроры по завершении заседания отметили, что Шуляк довольно бодро комментировал все, что связано с нормами и правилами его работы, но срезался на нестандартных эпизодах.

Случались в речи Станислава Шуляка забавные сентенции. По форме. С содержанием и подоплекой все по-прежнему печально. Например, фраза «Я не являюсь участником Фейсбука» говорит о многом – начиная с того, что он человек военный, за всю жизнь из своей парадигмы не вылезал никогда, и сообщения в соцсетях о массовом убийстве гражданских для него не источник. Впрочем, сообщениями в СМИ он во время допроса не раз жонглировал – в основном когда нужно было хоть как-то объяснить, откуда он взял ту или иную информацию.

Описывая столкновения на Банковой 1 декабря 2013 года, и рассказывая об активисте, размахивавшем цепью перед бойцами его подразделения, Шуляк назвал его «данной особью». Тут два варианта: либо плохо считываемый, но сарказм, либо же повторяется история с письмами Суркова, в которых тоже попадались плохо переведенные с украинского фрагменты, на уровне предлогов и падежей. В данном случае к оригиналу ближе всего вариант «даною особою», правда же?

Усугублялось все тем, что механизм передачи информации с места событий руководству во внутренних войсках довольно сложен и в основном представляет собой испорченный телефон. Информация, по словам Шуляка, передается от бойцов на позициях на дежурный пункт, там ее «обобщают» и передают командованию. Так, например, переместившись 20 февраля из Главка в Администрацию президента, в «помещение с закрытой связью» (опустим вопрос, насколько закрытой), командир внутренних войск по сути только вечером, около 22:00, получил общую сводку, в которой шла речь примерно о 80 погибших гражданских. Время, когда узнал о первой смерти, назвать не может. Что особо доставляет – он, похоже, не видит в такой системе ничего вопиющего.

Да и в целом комментарии, хотя бы отдаленно демонстрирующие понимание реальной ситуации, прозвучали только дважды.

Первый раз – от одного из «беркутовцев», Сергея Тамтуры, который спросил у Шуляка, не могли ли именно действия силовиков спровоцировать радикализацию протестующих.

Второй раз – от одного из адвокатов «беркутовцев», который отметил, что среди майдановцев были и те, кто пришел протестовать «по зову сердца» и на силовиков не нападал, и те, кто бил, забрасывал коктейлями и всячески провоцировал.

Шуляк же в основном на протяжении шести часов допроса повторял одну мантру: оружие на Майдане выдали кому не положено, эти люди были с палками и в спецзащите, шли к государственным зданиям с лозунгами о свержении власти, и силовики были обязаны их остановить. Фраза «мы любыми способами пытались защитить государство и власть» - наверное, ключевая для иллюстрации этой концепционной пропасти между людьми гражданскими и силовиками. Здесь – непонятно где именно, может быть, еще в учебных программах милицейских вузов - просто не хватает одного звена. Понимания, что власть может в один момент стать преступной и защита ее станет преступлением. И отделение государства и власти от людей в какой-то момент должно становиться единственным руководством к действию, когда приходит время действовать по ситуации.

Сегодня по делу пяти «беркутовцев» Станислав Шуляк выступал как свидетель, но по другим делам ему вменяют, например, дезертирство. Он даже рассказал историю, конкурирующую по уровню экшена с историей о побеге Януковича: как уехал из Киева сначала в Донецк, лежал в больнице под чужим паспортом, потом из Харькова через не-скажу-какой-КПП выехал в Россию – сказал, что просто не хочет этим людям проблем, и добавил, что ему было «очень приятно, что пограничники узнали его в лицо». Меры в отношении такой ситуации на нашей границе – видимо, сюжет для следующих серий.

На ряд вопросов, в основном касающихся щепетильных моментов наподобие смс-ки от Януковича или контактов с Россией, и адвокат Шуляка, и адвокаты «беркутовцев» хором пытались выносить протесты, но снимать вопросы с рассмотрения получалось очень редко. А вот такая нервная реакция позволяла отделить действительно важные в дальнейшем направления.

Но кое-что все равно пролезло через премодерацию. Например, выяснилось, что в 2012 году в Петрозаводске проводилась совместная коллегия российских и украинских силовиков, а осенью 2013 года на соревнования приезжали в Украину в том числе и россияне. И отношения с россиянами, с которыми Шуляк - к слову, уроженец Екатеринбурга - учился в Рязанском военном училище и позже служил в воздушно-десантных войсках, он поддерживает.

Судя по всему, ростовские скайп-допросы продолжатся. Тамошний суд готов, запрос в медиапространстве имеется. Хотя прокуроры, например, отмечают, что из-за идеи скайп-допросов пришлось немного отложить текущие допросы свидетелей в Киеве. Так что для России такие мероприятия ценны еще и как способ затянуть процесс и спутать карты. Время-то идет, а возможности человеческой памяти ограничены. Надежда разве что на какие-то ответные процессуальные хитрости – например, адвокат пострадавших майдановцев Евгения Закревская журналистам рассказывает много, но прерывается обычно на самом интересном месте. Это, мол, пока не для прессы, это наш козырь для дебатов, мы об этом спросим на суде строго в определенный момент.

Чем дальше, тем понятнее, что в истории с разгоном Майдана и убийством активистов завязаны все стороны понемногу. Судебный процесс ускоряет распутывание этого уробороса – и тем выгоднее политикам всех мастей затягивание, тем нужнее России сталкивание лбами, и тем больше родственникам и друзьям не хочется ничего, кроме правды, какой бы она ни была. В конце концов, о том, что Майдан как неполитический проект закончился, можно было сказать уже после 8 декабря 2013 года, когда на сцену в качестве гипотетического кандидата в президенты выпихнули одного из основателей «Партии регионов». И если весь последующий период был следствием политических взаимосвязей, то давайте теперь хотя бы расследовать без политики.

Подпишитесь на наш канал в Telegram и получайте подброку только важных новостей!