Пошли выйдем. Как Парасюк превращается в художника-акциониста
Схлест с Александром Вилкулом имел днепропетровский предвыборный бекграунд. Это, видимо, тот случай, когда надо объяснять, но нет времени. В итоге зритель получил картинку для желтой прессы, депутаты – лишний пиар, а бюджет и золотовалютный резерв – ничего ровным счетом. И это не в первый раз.
Парасюк – такой себе Павленский. С поправкой на украинские реалии. Он проще, веселее и непосредственнее – на него, как на российского художника-акциониста, не давит имперская безнадега, помноженная на питерскую атмосферу. Павленский, учитывая силу противника, может что-то сделать разве что с собой (зашить рот, прибить гвоздями мошонку, отрезать ухо) – а судя по активности Парасюка, Украина ушла далеко вперед в этом плане. Но в итоге все это об одном: о бесплатной возможности потребителям медиаконтента увидеть воплощение каких-то пограничных форм взаимодействия с государством – и последствия от такого воплощения. И думать, брать пример с такого поведения или пока не надо. А еще это о разрядке через другого: кто знает, сколько суицидов предотвратил Павленский, и сколько мордобоев – Парасюк. Вопрос о том, что при этом чувствуют оба, отходит на второй план.
Нападение на СБУ-шника Василия Постного, конечно, было самым ярким. В отличие от всех остальных оно продолжилось менее зрелищными судебными тяжбами с потерпевшим.
Недавно Парасюку не понравилось критическое выступление «оппоблоковца» Дмитрия Колесникова в адрес мэра Львова Андрея Садового. Парасюк пытался выступлению помешать, «оппоблоковцы» попытались помешать Парасюку, в итоге завязалась потасовка.
Среди усмирявших Парасюка в тот раз был и нардеп Дмитрий Шенцев, добрый друг Михаила Добкина, отличавшийся более радикальным поведением в прошлые годы. Практически ни одна потасовка у трибуны не обходилась без него, как и без «вольника» Эльбруса Тедеева. В тот период вообще в сессионном зале было много полупрофессиональных драк. Полу-, потому что на одной стороне в основном были настоящие спортсмены (в том числе системно выращиваемые в клубах вроде харьковского «Пересвета», курируемого «регионалом» Дмитрием Святашем). А на другой стороне – те, которые об этом нюансе не знали.
Хотя по поводу «настоящести» - большой вопрос. В теории в бойцовской среде спортсмен перестает считаться таковым после первого участия в криминальных разборках (более современный вариант – участие в столичном и региональных майданах в качестве «титушки», например). Это напрочь выпадает из концепции защиты и самообороны – того, ради чего и приходят в зал адекватные люди.
Драки, которые раньше использовались в основном как способ отвлечь внимание от какого-нибудь важного, но проблемного голосования, сейчас стали следствием посттравмата с одной стороны и объективного произвола – с другой.
Вчера, буквально за несколько часов до махача на 112-м канале, которому предшествовал очень содержательный эфир, на одной социально-философской лекции упомянули датчанина, который после Майдана практиковал эксперимент: дискуссии между «беркутовцами» и радикальными участниками протестов 2013-2014 годов. Якобы поначалу идея выглядела сумасшедшей, но потом некоторые учасники даже подружились, говорят. Хорошо, что я в момент получения такой информации ничего не ела и не пила – задолбались бы по спине стучать. Наверное, нет такого периода, который должен пройти, и нет того момента, начиная с которого такие дискуссии будут полностью безопасны и даже конструктивны. В рамках непредсказуемой статистики на любой из таких встреч может появиться свой Парасюк, и тогда весь диалог - к чертям собачьим. Достаточно вспомнить тревожные анонсы накануне харьковской встречи, на которую Сергей Жадан пригласил луганскую поэтессу, воспевающую сепаратистов.
По итогам вырисовывается несколько тенденций. Редакции телеканалов по сути превращаются в поле боя: никогда не знаешь, кто из приглашенных гостей кому не понравится и что из этого получится. Увидев пару потасовок, после закономерного вопроса: «А что, так можно было?» перестанут сдерживаться и другие депутаты и чиновники. Чем выше статус, тем больше вероятность произвола. СМИ, к которым есть вопросы по части нагнетания атмосферы войны, в таких случаях по сути переживают на своей территории адекватные последствия, ни больше, ни меньше. Хотя тот, кто громе всех кричит: «Это вы привели войну!», наверняка проецирует что-то свое. СМИ, которые вели себя в предвоенный и военный период адекватно либо вообще еще не существовали, выгребают «за компанию», и им можно только посочувствовать. Но так или иначе каналам, видимо, надо подумать над усилением охраны – своей, потому что охрана обеих сторон будет беспокоиться прежде всего о своих «подзащитных», а не о сотрудниках и оборудовании помещения, где происходит мордобитие.
Фактор депутатской неприкосновенности заставляет хотя бы мысленно делать под такими видео приписку «Трюк выполнен профессиональными каскадерами, не пытайтесь повторить в реальной жизни». Отличие Парасюка от Павленского не только в «стране-производителе» и исходящем из этого контексте, но и в том, что Парасюк защищается не только кулаками, но и мандатом. В принципе, он не тот человек, которого остановило бы отсутствие «корочки». Но в целом, наблюдая путь Парасюка с выступления на Майдане включительно, телезритель видит в основном переднюю панель и какие-то кнопочки, а что там внутри за микросхемы, знает только тот, кто это все собирал. И тем, кто более осторожен, стоит вспомнить свои «исходные данные» перед тем, как поступать аналогичным образом.
Вопрос в том, что таких рассудительных становится все меньше. Под студией Шустера, например, уже не раз бойцы с Донбасса, шахтеры и бюджетники подстерегали политиков – в лучшем случае в попытке прорваться в студию и выступить либо перехватить нужного человека на выходе и изложить наболевшее. Не исключено, что скоро удостоверение учасника АТО будет вдохновлять на драку больше, чем депутатский мандат. А самым безопасным форматом участия в политических ток-шоу станут скайп-включения.