Мы не верили, что можно сотрудничать со спецслужбами, но продолжали собирать информацию

Благодаря украинцам-патриотам ни одно перемещение боевиков не могло быть скрытным / zn.ua

Без Табу продолжает рассказ реальных историй жителей Донецкой и Луганской областей, для которых любовь к Украине значит куда больше заигрывающих фраз о больших зарплатах, сказанных с телеэкранов. Многие из них продолжают свою борьбу, и свидетельствуют против боевиков, поэтому их данные изменены.

Часть вторая. Дмитрий В.

Мы столкнулись с реальным и опасным врагом

- C чего началась Ваша борьба с оккупантами?

- До войны я был простым айтишником. Когда началась «движуха» в Крыму, остро стал ощущать важность достоверной информации о происходящем. Как человек понимающий, где можно находить правдивые новости, как можно отличить фейк, постоянно изучал и анализировал всё, что только мог. Так получилось, что изначально я не был ярым сторонником всех проукраинских движений. Дело в том, что на Донбассе мы воспринимали все со стороны. Но после атаки на базу пограничников в Луганской области, наступил переломный момент в моем сознании. Пришло понимание, что мы стоим на пороге грандиозного «шухера». Тот же Крым сначала не воспринимался всерьез. Да, было чувство потери, но была надежда, что все как-то разрешится. Когда же начались масштабные боевые действия в Луганске, мир изменился.

Я начал заниматься мониторингом информации всякого рода: о каких-то столкновениях, боевых действиях. Фильтровал слухи, истории, рассказы, чтобы понять, с чем реально мы столкнулись. Чуть позже у меня появилась возможность прокатиться по Донецкой и Луганской областям. Хотел лично увидеть, что за блокпосты появились на дорогах, как это организовывано, кто на них стоит. Начиналось все с такого «азарта». Наверное, все помнят известный ролик, как три алкаша на дороге между Макеевкой и Донецком строили блокпост. Ко мне в той поездке присоединились друзья, которые также хотели разобраться во всем. Собственно, во время этой поездки ко мне окончательно пришло понимание, что мы столкнулись с реальным и опасным врагом. В тот момент, чем дальше от границ, тем смешнее выглядели блокпосты. Местные алкоголики, наркоманы, гопники – все были там. Но чем ближе к России, тем серьезнее все становилось. Впервые кадровых российских военных я увидел на блокпосту на Штергрэсе (уже несуществующий поселок на закрытой электростанции, - авт.). Нашу машину остановили серьезно одетые «товарищи» в новом обмундировании с новым оружием. Вывели нас наружу, провели полный осмотр. Когда узнали, что мы едем в Луганск, сказали, что нам там нечего делать. Авто развернули. Пришлось нам вернуться, собрав при этом определенную информацию. Поговорив с друзьями, мы пришли к выводу, что существует серьезная необходимость сбора такой инфы.

- Как получилось, что Ваша группа начала сотрудничать с силовиками?

- 2014-й был знаменательным во многом. И события, за которыми наша группа наблюдала, показали, что техника и боеприпасы не могут взяться из ниоткуда. Они определенными каналами поставляются на территорию Украины. И возят это конкретно из России. Мониторинг источников показывает, что под границей за последнее время появилось множество маленьких перевалочных баз. Туда свозят технику, а потом ночами ее переправляют боевикам. Все это проходит практически в открытую. В тот момент я еще находился на той территории, и наблюдал со стороны за всеми «пророссийскими брожениями». В один прекрасный момент ситуация обернулась таким образом, что в течение получаса пришлось покинуть город, понимая, что боевики узнал, какую позицию я занимаю, не оставят в покое ни меня, ни семью. Уехали в неизвестность с надеждой на то, что в течение пары недель весь конфликт разрешится. Но прошла неделя, прошла другая, и все становилось только хуже. Проходили уже реальные боевые стычки с остатками армии, которую Виктор Федорович довел до безнадежного состояния. Пока были фактически без дома, без определенного места работы, нельзя было сидеть просто так и надеяться на то, что проблема решится сама. Начал действовать там, где мог пригодиться. Друзья были такого же мнения. Вместе мы пришли к выводу, что нужно ставить сбор информации на конкретный поток, пытаться находить контакты с ВСУ, чтобы им помогать. Тогда Ситуация с армией, разведкой и силовыми структурами была печальная. На Востоке Украины силовики бездействовали, проявили полную состоятельность.

Фактически, мы не верили, что можно работать со спецслужбами, но продолжали собирать данные. В один прекрасный момент через один из мессенджеров мне «постучался неизвестный человек». Он указал мои реальные данные, представился работником спецслужбы. Я ему не поверил, свел это на шутку и попросил, чтобы он сфотографировал себя с «корочкой». Думал, что это очередной «пробивон» со стороны боевиков. Тем не менее, действительно, парень оказался работником службы. Мы с ним обменялись контактами, пообщались на тему реальной помощи бойцам. Спецслужбам было очень тяжело, поскольку армии катастрофически не хватало информации, силовики перешли на ту сторону или уехали, а всех новых людей, которые появлялись на оккупированной территории, боевики ставили на контроль и проверяли. Работать в тех условиях было невозможно. Понимая свои возможности, мы решили помочь парням заткнуть эту дыру.

Во второй половине 2014-го огромный процент проукраински настроенного населения находился на неподконтрольных территориях. Контроль за информацией со стороны пророссийских сил был не настолько серьезным, как сейчас, поэтому все можно было черпать из соцсетей. Лучшим инструментом для этого был Твиттер. Он хорош тем, что дает возможность быстро и оперативно передать информацию как открыто, так и в персональных сообщениях. Для чего многое делалось в открытую? Те люди, которые могли подтвердить или опровергнуть данные, могли это прокомментировать. На основе наблюдений за такими людьми, на основе мониторинга, подтягивались новые люди. Наша группа, которая первоначально состояла из нескольких человек, разрасталась. Те, кто находились на подконтрольной Украине территории, являлись передатчиками информации спецслужбам.

- Чем конкретно вы занимались?

-Наблюдали за передвижением военной техники, размещением личного состава, складами и базами, которые разворачивали пророссийские сепаратисты и регулярные войска соседнего недружественного нам государства. В принципе, можно рассказать о нескольких примечательных случаях нашей работы. Однажды удалось дать возможность нашей разведгруппе добраться до важного для них места незамеченными. На их пути следования находился блокпост, проехать который без боя они просто не могли. Через знакомых журналистов мы сделали «вброс», который быстро распространился по соцсетям. Рассказали, что наша армия готовит усиленное наступление в том направлении. Мол, подтянуты мощные силы, техника. Когда эта новость дошла до сепаратистов, они, почухав репы, подхватили медвежью болезнь, и ретировались с позиций, что дало нашим ребятам возможность беспрепятственно проехать.

Второй интересный случай был более трагичным. Под одним из небольших населенных пунктов Донецкой области находилась батарея БМ-21 «Град», которая часто «кошмарила» наших ребят на линии соприкосновения. От волонтеров до нас дошла информация о том, что в том районе пропала связь с разведгрупппой. Мы подняли на уши сеть в поисках этой батареи. В итоге нашли «Грады». Наша арта отлично отрабатывает по координатам, а после туда смогли силы ВСУ, где и нашли наших разведчиков. Cлава Богу, что все завершилось хорошо. Хлопцев удалось вытащить оттуда. Не без потерь, но ребята вернулись.

Были и случаи, когда дела обстояли на грани с нарушением минских соглашений. Боевики еще в Славянске использовали такику «блуждающих минометов». Это один из способов настроить местных жителей против Украины и военных. Начинали это еще в Славянске, когда установленный на машине миномет выезжал в «серую» зону, стрелял в одну сторону, а затем в другую. Боевики постоянно попадали по мирным жителям, по жилым районам. А потом преподносили все так, мол, украинская армия «нападала на безоружных жителей Донбасса». Такие точно истории, я знаю, были и в Снежном, когда под видом ВСУ обстреляли девятиэтажные дома. Это было во время боев под Саур-могилой. В Шахтерске. Сейчас то же самое происходит в Горловке, Енакиево, Донецке. Собственно, везде, где стоят «зеленые человечки» случаются такие обстрелы. Вот и получилось, что в 2014-м одна наша часть на линии фронта постоянно попадала под обстрелы так называемых «кочующих минометов». Оккупанты подъезжали к своим позициям, стреляли и уезжали. Так продолжалось долгое время. Достать их не могли, поскольку были скованы «минском» - тяжелая техника должна была быть отведенной не определенное расстояние. Но наша арта стояла на предельном для себя расстоянии. Зная точные координаты района, откуда будут вести стрельбу россияне, заранее подготовив снаряды, можно было с неплохими шансами накрыть эту блуждающую батарею. Что и произошло. Нам удалось установить точные координаты и места выезда боевиков, а также время, когда они покинули место дислокации и отправились на «работу». После превентивной работы наших «богов войны» из шести гаубиц ВС РФ обратно вернуться смогли только три. Больше в той части фронта боевики к этой тактике не прибегали.

- Помогали ли мирному проукраинскому населению?

- Было дело. Однажды мы узнали, что семья патриота попала в «конкретный замес» с сепаратистами. Местные, то ли на волне личных амбиций, то ли просто для отжима чьей-то собственности, приехали на трех машинах к одному из активистов. Хотели захватить его вместе с семьей, но им удалось ускользнуть. Сутки они прятались у знакомых. Наша группа узнала об этой ситуации. Вышли на пострадавшего. Скоординировали его с людьми, которые занимались вывозом людей из неподконтрольной территории. И удалось вывести всю семью в безопасный район. Потом мне рассказали, что, увидев украинские флаги, наших бойцов, взрослые люди, которые пережили многое в своей жизни, падали на колени и плакали. Этот маленький блокпост для них был олицетворением государства, в котором люди хотели жить. То, как их встретили, то, как себя повели наши бойцы, трогало. Парни старались обнадежить, говорили, что не бросят никого из мирных. Эти ребята подарили надежду, что народ, который хотел жить в Украине, не будет забыт.

- Планируете ли вернуться в свой родной город?

- К сожалению, в ближайшее время не вижу радужных перспектив. Вся ситуация с периодической конфронтацией на линии фронта и нежеланием России оставить наши территории, приводят к тому, что быстрого разрешения конфликта не будет. Так что нужно не расслабляться, кооперировать свои силы, наращивать мощь армии, чтобы дать понять этим сволочам, что у нас свое независимое государство, что никто не может нам диктовать какие-то условия на нашей территории.

- Можно ли, по-Вашему, «излечить» пророссийски настроенных украинцев?

- Знаете, в первую очередь, наше государство должно показать реальную заботу о народе. Когда все будет подчеркиваться не словами, а примерами, видя которые эти «ватные» наши сограждане, не смогут применить никакие аргументы, они сами придут к правильному выводу. В любом случае, останется определенный процент населения, которым идеи Советского Союза вбиты в голову 120-ми гвоздями. Это уже не вылечишь, но основной контингент, который попал под мощную российскую пропаганду, оснознает все со временем. Есть множество примеров, когда люди, находясь на временно оккупированной территории, прозревают. Они же видят, что происходят, что все легенды о какой-то «великой новоросской республике» - фикция. Красивые слова, которыми пытались поднять народ. Возродить «совок» в головах. Это получилось. Самое главное сейчас – продолжать работу по противодействию российской пропаганде. В этом плане мы сильно отстаем. Но усилиями волонтеров, патриотов-журналистов и многих других людей, информация все же попадает на те территории.

- Знаете ли Вы о случаях, когда украинские бойцы были вынуждены отвечать на работу артиллерии из жилых кварталов?

- В 2014-м мы напрямую размещали на карту антитеррористического центра координаты огневых точек боевиков, их складов и так далее. Собрали информацию о более чем пяти тысячах объектов. Так вот, силовики тогда говорили в описании отмечать большими буквами, если точка находится хотя бы в полукилометре от жилых районов или мест, где могут быть мирные жители. После того, как мы указывали всю информацию, туда отправляли разведчиков. И только когда была полная уверенность, что гражданских не зацепит, парни работали. Сами же жители «ДНР» и «ЛНР» признают, что украинские военные не стреляют по жилым районам.

Кроме того, за три года люди начали понимать и разбираться в тонкостях вооружений. Знают, откуда что может прилететь, по звуку определяют тип снаряда. И они не верят в эти сказки.К такому выводу можно прийти, проанализировав местные группы в соцсетях. Все видят, что именно боевики стреляют по ним же. На большинство этих фейков, которые разгоняют всякие Басурины, народ отвечает, мол, что за бред вы несете?

К слову, именно поэтому боевики постоянно ставят гаубицы рядом с детскими садами, выгоняют «Грады» к жилым районам. Они понимают, что ВСУ не будут долбить по ним.

- Данные, обличающие Россию как участника войны, которые вы собрали, используются в международных инстанциях?

- Россия любит говорить, что "нас там нет". Донецкая и Луганская область – те регионы, где кроме пограничников, фактически не было никаких воинских частей. И заявлять о том, что «восставшие шахтеры наотжимали гору техники», нельзя. И что эта техника могла быть захвачена, тоже не скажешь, ведь ее там просто не было. С середины 2014-го через трассу Н21 – от границы до Донецка день и ночь шли колонны техники. Есть тысяча доказательств, которые находятся в открытом доступе, что жители Донбасса общались с кадровыми российскими военными. Невероятное количество историй о «заблудившихся частей». Российские военные сделали десятки тысяч фотографий, сделанных на территории Украины. Как они туда попали? Заблудились? Сказки... Само собой, все эти моменты являются доказательствами военного вторжения.

Видеоверсия интервью

Подпишитесь на наш канал в Telegram и получайте подброку только важных новостей!