Без Табу расскажет реальные истории жителей Донецкой и Луганской областей, для которых любовь к Украине значит куда больше заигрывающих фраз о больших зарплатах, сказанных с телеэкранов. Многие из них продолжают свою борьбу, и свидетельствуют против боевиков, поэтому их данные изменены.
Принимать участие в противодействии агрессору можно не только лишь взяв в руки оружие. Именно о тех жителях Донбасса, которые приняли волевое решение бороться с российской чумой, которые рисковали жизнью, пытаясь всячески помочь военным или же помешать оккупантам, и пойдет речь в проекте "Про війну. Без Табу".
Март 2014-го на Донбассе ознаменовался приходом так называемой «русской весны». Несмотря на то, что настоящие боевые действия начались в апреле, фактически началом войны можно считать именно этот месяц. Тогда общество раскололось на два лагеря. Через границу хлынули озлобленные россияне, а одурманенные пропагандой люди массово заявили о готовности их поддерживать. Но были и другие. Те, кто понимал, что после смены флага начнется война. Кто ценил мирное небо. И кто любил Украину.
Часть первая. Николай С.
Мне предложили должность в "министерстве"
- Каким образом россиянам удалось раскачать Луганск?
- Активизация пророссийских настроений в области наблюдалась еще тогда, когда стоял Майдан. Наиболее очевидным это стало после бегства Януковича. По городу поползли слухи о "коварных бандеровцах", которые будут наводить свои порядки. Начали расклеивать листовки, о том, что трое именитых политиков совершили государственый переворот, и так далее. Общество поделилось на три лагеря. Первые отстаивали позицию, что нужно оставаться с Украиной. Вторые были яркими сторонниками объединения с Россией. Третий лагерь был самым большим. Он представлял собой людей, которые заняли позицию выжидания. Я, разумеется, относился к первым, и отстаивал позицию Украины.
- Каким образом боролись?
- По мере роста пророссийских митингов мы скоординировались через социальные сети, и стали выходить с проукраинскими акциями. Последняя прошла 9 марта 2014-го, когда в 10 крат превышающая толпа нас достаточно жестко разогнала. Били, куда попадали. После этого стало понятно, что собираться дальше смысла нет, и мы ушли в подполье в соцсети.
Пытались доносить ситуацию, рассказывали, кто культивирует эти настроения и т.д. Полем информационной битвы стала наиболее популярная группа "Вконтакте" "Луганск –наш город".
- Тем не менее, админздания начали захватывать...
- Далее события стали развиваться стремительно. В начале апреля произошел захват УСБУ. К концу месяца стало понятно, что ситуация идет по наигранному сценарию. К сожалению, многие из тех, кого я знал, принимали сторону оккупантов. Нужно понимать, что пророссийские настроения для Луганска были всегда нормой. Границы существовали условно. Люди ездили туда и обратно. Бизнес был завязан на РФ. По сути, именно привычный образ жизни народ и пытался остаивать.
Поскольку было очевидно, что добром это не закончится, особенно после захвата воинских частей, приходилось действовать. Разумеется, я сразу же попал в поле зрения к пророссийским активистам. По мере приближения к "референдуму", бюджетников, к которым я тоже относился, стали собирать в районных домах культуры. С нами вели активную агитацию. Рассказывали, как нужно работать в условиях новой "республики", перенаправлять бухгалтерию и так далее. Получая возможность задавать вопросы, я вставал, и озвучивал темы, которые волновали всех, но не каждый осмеливался об этом говорить. Социальное обеспечение и т.д. Сначала мне пытались объяснять достаточно цивилизованно, мол, Луганск – добыча угля. Мы построим на этом свою экономику. Перестанем кормить Украину. Говорили, что Россия – старший брат. Всегда нас поддержит. И даже если не примут в качестве федерального округа, то как минимум будут вести с нами партнерство на равных.
Любые вопросы, кроме общеволнующих, ставили сторонников «республики» в тупик. Меня, к примеру, интересовало то, что они думают об уголовной отстветственности за посягательство на территориальную целостность. Ведь неизбежно вся ситуация повлечет какие-то действия со стороны властей Украины. Сначала мне просто закрывали рот. Потом запугивали, а затем даже предложили должность в создавшемся "министерстве". Видя их агрессивный настрой, я сказал, что подумаю, и культурно отошел в сторону.
В подвале оказывались все, кто случайно мог попасть в поле зрения
- Что произошло после "референдума"?
- Нам показали результаты со 100% явкой, что было просто нереально для депрессивного полусонного Луганска. В этот день я пришел на избирательный участок в нашем районе. Смотрел, как все происходит. Кого встречал из знакомых – пытался вразумить. Пояснял, что не имеет никакого значения, "за" или "против" выскажется человек. Главное для боевиков – явка. Там был журнал подписей о получении бюллетеня. На последнем не было никаких номеров или средств защиты. Кроме того, бюллетени не "привязывались" к человеку. То есть, простой механизм – забрать, где "против", и заменить на "за", вполне работал. Списки избирателей использовались от прежних выборов. Люди могли голосовать за кого-то, без документов. Сюрреализм.
Таким образом я и попал в поле зрения созревающей "республики" как ее противник.
- Когда "ополченцы" начали массово вооружаться?
- Старт захватов админзданий начался в апреле. Если я не ошибаюсь, 6 числа было захвачено управление СБУ Луганской области. Тогда не было понятно, кто захватил здание. Это были люди в масках. Поддержка местного населения была велика. Народу было так много, что улицу просто парализовало. Под лозунги "Россия!" и так далее. Нужно отдать должное милиционерам, которые пытались как-то стоять стеной, блокировать доступ к помещению, но их достаточно быстро сдвинули, и стражи порядка под крики "милиция с народом" поспешно ретировались.
После успешного захвата СБУ, на пороге люди, которые стояли во главе всего этого движения, сняли маски. И мы увидели Мозгового, Болотова и Корсунского. Что до участия РФ. Были люди, которые выполняли определенные задачи. Они не были на виду, были кукловодами в тени, но решали все. Эти Болотов, Корсунский и Мозговой – не более, чем картинка. Показать, что все делают местные.
Российская рука ощущалась повсюду. Был централизовано организован подвоз флагов. Самый простой пример – флаги. Их привозили буквально машинами. Такого количества триколоров в Луганске быть не могло.
После того, как здание было захвачено, и под ним организовали палаточный городок, начали набирать первые батальоны – "луганская гвардия", "луганская самооборона". Им начали выдавать первое оружие из оружейки СБУ. Тогда возникло чувство, что все не понарошку. Происходят спланированные действия, и намерения у этих людей явно не добрые. Оружие раздавали кому угодно. Можно было просто подойти и сказать: Я от Васи Куцего. Расписался – назначили тебе старшего, и выдали автомат.
- После вооружения начался расцвет бандитизма?
- Когда я оказался на подвале, 1 августа 2014-го, через них уже прошли сотни и тысячи людей. Первыми ласточками были не согласные с позицией новой "власти" бизнесмены. Те, у которых можно было что-то отжать, у которых, как предполагали боевики, были большие капиталы. Либо же те, кто имел определенный вес в политическом плане. Были и неугодные прокуроры. К примеру, заместитель прокурора области Рева оказался в подвале, по подозрению в укрытии двух или трех томов уголовного дела против Ефремова. Нужно отметить, что в деле захвата ОГА была захвачена и прокуратура региона. Дивным образом, вечером здание захватили, а утром уже и освободили. Пропала оргтехника, что типично везде, где побывали "ополченцы". И пропали материалы дела против Ефремова. Не досчитались томов с наиболее важными данными. В их сокрытии заподозрили прокурора Реву. Достаточно долго его мучали. В итоге обявили, что он повесился.
Меня заватили по подозрению в сотрудничестве с украинскими военными. Для понимания ситуации, после повального захвата воинских частей, боевики организовывали себе базы. Выбирали наиболее удобные места, о которых, кроме местных жителей, в принципе, никто не знал. Первые удары украинской арты пришлись точно по координатам. После этого началась охота на ведьм. Подозревали в корректировке всех подряд. Например, со мной сидели люди, котоыре даже в теории не могли иметь к этому никакого отношения. Сторож патронного завода. Предприятие остановило свою работу, а ему сказали изредка туда наведываться. Дедушке было больше 70 лет. Связь лежала, а он приходил, узнавал, выходить ему на постоянную работу или нет. Однажды он пришел, и увидел не то, что нужно, как вырезали оборудование, разгружали оружие и т.д. Дедушку обвинили в том, что он корректировщик, потому что в его мобильном были несколько неудачных попыток дозвониться своему начальнику охраны. Кинули его к нам, просидел до ночи. Ночью случился инфаркт. Больше дедушку никто не видел...
В подвале оказывались все, кто случайно мог попасть в поле зрения. Основная причина – человек пытался поймать мобильную связь. Поднимал руку, крутил телефоном – все, стропроцентный корректировщик. Аргументы, мол, посмотрите, я жене звонил, не принимались. "Укропов женой подписал". Так же оказался на подвале и я. Я был засвечен и ранее, а этого было достаточно, чтобы забрать.
- Каким образом Вас задержали? Прямо на улице?
- Приехали домой в 10 утра 1 августа. Проводили обыск, если его можно так назвать. На самом деле, достаточно варварски вырывали системный блок, ноутбук, телефон и т.д. Сразу же в наручники, и в подвал Луганской ОГА. Первые три дня были наиболее жесткие. Били все время. Все, что я помню – меня били. До потери сознания. Потом свет у меня гас, приходил в себя мокрый – видимо поливали водой.
Они хотели получить информацию, какой у меня позывной, как я выхожу на связь и т.д. Не получив никакой информации, просто били. Спустя три дня после этого привели фельдшера, срезали пластиковые наручники и бросили в общую камеру. Там уже были люди, задержанные кто за что. В том числе был священник, который привез библии, евангелие раздавать, пытался их призвать к Богу, не убивать, не воровать, в общем, тоже оказался там же. Были и просто случайные люди за нарушение комендансктого часа, либо просто вызывающие подозрение. А подозрение вызвать раз плюнуть: нет на тебе колорадской ленточки – ты уже априори подозреваемый.
- Обвинения в корректировке артиллерии были беспочвенными?
- Нет, я сотрудничал с разведкой ВСУ. Бойцы вышли на меня сами. Я вел достаточно активную деятельность в соцсетях. Когда мои посты начали набирать до 500 лайков, я попал в поле зрения не только сепаратистов, но и наших. Первое время ко мне присматривались, спрашивали, может, боевики действительно правы, ведь произошло незаконное свержение власти. В общем, прощупывали меня. Я озвучивал свою позицию достаточно внятно. Когда поняли, что не лукавлю, вышли на связь. Был радиоканал, а также для передачи изображений использовали электронную почту. Ремеслу обучали дистанционно. Достаточно четко и ясно при помощи карты научили, как определять координаты, пересылать их и так далее. И это работало достаточно эффективно и результативно. Сейчас могу сказать, что моя активная гражданская позиция спасла мне жизнь. Когда я оказался на подвале по подозрению в корректировке арты, но боевики не ставили перед собой цели доказать, что я действительно к этому причастен. Они просто били, издевались, и на этом все. Таким образом, одна деятельность выступила прикрытием второй.
- Как восприняли предложение корректировать артиллерию ?
- Я ни минуты не колебался, во-первых. Во-вторых, жестко и перед фактом, что я должен корректировать огонь, вопрос никто и не ставил. Интересовались, езжу ли я, вижу ли что-то. А катался я везде. По работе я передвигался по Луганску. Был местным, то есть мог увидеть все то, что не могли разведчики. Можешь описать, где это? Могу. Можно точнее? Давай научим, как. Все было не моментально. Я прекрасно понимал, что делал. Но шла война, и начали ее сепаратисты, которых чем быстрее можно будет побороть, тем быстрее наступит свобода. Это мой вклад, который был осознанным.
- Насколько успешным было сотрудничество с бойцами ВСУ?
- В Луганской области была туристическая база "Дубрава". Она была построена достаточно давно, еще при советском союзе. Расположена на реке Северский Донец. Весь Луганск там в свое время отдыхал. Там домики... хорошо все организовано. Вот там и поселились первые "ополченцы". Оборудовали так называемый табор. Туда свозили новобранцев, желающих вступить в ополчение. И там их обучали стрельбе. Первый и последний для этой базы отдыха удар прозвучал приблизительно в шесть утра. Гул был слышен на большую часть Луганска, и от этой базы не осталось ровным счетом ничего. Также были достаточно удачные попадания по пятой проходной завода "ОР". По базе в Вергунке. Этот список можно продолжать достаточно долго.
Из подвала в подвал
- Как выбрались из застенок подвала?
- Пробыл в плену всего месяц и два дня – с первое августа по второе сентября. Сказать, что меня отпустили, будет не совсем правильно, потому что они отправили на смерть в прямом смысле этого слова. Происходило это следующим образом. Изначально всех задержанных вроде меня, то бишь, по политическим обвинениям, бросали туда со сроком на месяц. Всех пленных делили на две категории: с легкими обвинениями – убийство, мародерство и т.п. – им давали максимум две недели, и с тяжелыми – такие, как я – содержались в более жестких условиях. Если те свободно могли передвигаться по подвалу, ходить по коридору, то мы сидели под замками, нам вешали их на двери, мы не могли выходить оттуда вообще никогда, кроме единого раза в сутки, когда открывалась камера, и нас выводили за ужином. За единоразовым питанием, да и то не всегда.
По истечению этого месяца стал вопрос, что делать со мной дальше. На тот момент мое физическое состояние оценивалось крайне критическим. У меня была пробита голова, поломаны ребра и перебита нога. Она распухла до таких размеров, что просто не влезала в обувь. Фактически не мог передвигаться без постронней помощи. Решение о том, выпускать или держать еще пленного, принимал один и тот же человек – старший следователь «комендатуры» Корниевский. К нему же и вывели меня спустя месяц заключения. "Я помню его, это укроп. Пусть сидит"...
Не понятно, по каким соображениям, один из охранников сказал, мол, что с ним делать, у него проблемы с ногой, он может вообще помереть. А фельдшер, который был в ОГА, обслуживал только сепаратистов. Если только очень плохо, его могли привести и для заложников. Он посмотрел и развел руками, что ничего не может сделать со мной. Сказал, что нет ни условий, ни возможностей. Несмотря на это, Корниевский решил не выпускать меня, но распорядился отвезти в Луганскую областную больницу. Вечером того же дня я был там. Как стало понятно по прибытию, там организовали госпиталь, куда привозили раненых наемников. Вся деятельность была нацелена на это.
Ко мне очередь доходила очень долго. Сидели больше трех часов. Пришел врач, который сказал, что конкретно в этой больнице мне помочь ничем не могут, мол, нужен гнойный и сосудистый хирурги, которые есть только в четвертой. Боевики начали между собой ругаться в том плане, что со мной делать. В той больнице не было охраны, а выделять для меня конвой считали лишним. В формате стеба сказали, может, ты побежишь? И тебе легче, и нам не мучаться. Пуля в спину догонит.
Я сказал, что с удовольствием, только бежать не смогу физически. Решили везти назад. По дороге они спорили, что Корниевский меня не отпустит. Не знали, что делать, и решили везти не в ОГА, а в комендатуру, которая располагалась в исполкоме Жовтневого района. Привезли к начальнику гарнизона Грачеву, он спросил, за что я задержан. Та вот, он укроп, писал статейки в интернете. Решил отпустить.
Мне сказали топать домой, при этом ни документов, ничего. Просто вышел, и иди.
Дошел до первого блокпоста, где меня задержали. Нет ни документов, ничего. Я объяснил, что меня отпустили, но никто не поверил, и повезли назад на подвал. Там удивились, увидев меня свободно гуляющим, мол, мы в больницу отправляли. Рассказал историю. Говорят, иногда бывает, что комендатура принимает решение кого-то отпустить, а мы об этом просто не знаем. Повезли в комендатуру. Там подтвердили все, и меня снова отпустили. Но ситуация была такой же: документов у меня нет. Каким образом буду покидать "республику", было не ясно.
Немного ориентируясь в географии Луганска, решил идти обходными путями, где блокпостов быть не может, то есть по железной дороге. Дошел до станции "Веселенькая", и территории завода "ОР" по мне начал работать миномет. Первые две пролетели достаточно далеко. Третья разорвалась в непосредственной близости и меня контузило.
В этот момент, когда мое соображение и возможность ориентироваться приблизилось к нулю, ко мне подбежали какие-то люди. Трудно было понимать, кто такие, и чего хотят. Что-то кричали, а слуха у меня не было. Начал сопротивляться, упираться ногами в рельсы. В общем, как-то меня забрали, и потащили в подвал на этой же станции.
- Понимали, что за люди вас подобрали?
- Слух вернулся не сразу, поэтому какое-то время, я понимал, что бить (обстреливать) продолжают, потому что обсыпалась штукатурка. Когда более-менее все затихло, меня начали спрашивать, кто я и откуда. Рассказал все. Люди были без опознавательных знаков, поэтому понять, кто такие, было, в принципе, нельзя. Но дальше, когда меня начали спрашивать, когда я ел последний раз. А на тот момент я ел двое суток назад. Принесли мне еду, причем достаточно культурно оформлено: на подносе, в чашку пластиковую выгрузили банку тушенки, сало, луковицы. И я понял, что что-то здесь не то. Для понимания, на подвале нас кормили таким образом, что в 11 ночи открывались двери, мы шли в коридор, и там нам давали похлебку. Часто она была прокисшей. Здание было обесточено. Работали два генератора, которых хватало только на запитку удлиннителей и освещения. Для себя они готовили на полевой кухне, а то, что сами не доедали, давали нам. Периодически приходилось отказываться, даже если ел один раз в день... даже если она откровенно пропавшая была, от нее будет больше вреда. Я начал подозревать, что это не сепаратисты. Когда потемнело, приехал военный транспорт, и с тало понятно, что это наши. Я добрался. Дошел до позиции нашей ДРГ, где они сидели в засаде, и увидели, что идет вот это тело, одно единственное. Я шел, и больше двух часов не видел ни души. И по нему работает миномет. Не знаю, по каким соображениям, но решили вытащить. Этот транспорт затем и вывез меня в военный госпиталь Счастья. Там меня приводили в чувство и божеский вид.
От дома остались одни руины
- Родные знали, что с Вами происходило все это время?
- Пока я лечился в госпитале в Счастье, достаточно сильно начали обстреливать сам город. Где-то на пятый день, когда я там находился, госпиталь начали эвакуировать. Вывезли меня в Старобельск, где была база "Айдара". Потом устроили в городскую больницу. Все это время связаться с родными у меня возможности не было. Связь лежала, дозвониться было невозможно. Периодически выписывающихся бойцов, я лежал в палате с ними, я просил найти мать. Она осталась она в одном из районов Луганска. Один из них все-таки поехал. Нашел ее, помогли ему соседи, поскольку по тому адресу, что я дал, он увидел только руины. Нашел маму, и она уже примчалась ко мне в Старобельск. От нее я и узнал, что пока я находился в подвале, в дом влетел снаряд "Града" и жилья больше нет. А квартира, которая осталась в черте самого областного центра, разумеется, недоступна, поскольку Луганск ныне не подконтрольный...
- Расскажите о жизни после всей этой истории.
- По окончанию лечения я выехал в Харьков. Какое-то время жил там у знакомых. Немного пожил в Одессе, а затем приехал в Киев, где живу и работаю по сей день. В Харькове со мной работали психологи общественной организации "Станция Харьков". Подошли со знанием проблемы. ПО прибытию в столицу, международная организация миграции включила меня в программу для жертв плена и насилия. Проходил лечение в их центре. Сейчас достаточно самочувствие терпимое.
- Знаете что-то о судьбе тех, кто Вас пытал? Их наказали?
- Я фигурант четырех угловных дел в статусе потерпевшего. Одно из самых громких расследует военная прокуратура. Они собрали множество материалов и на этого Корниевского, и на всех, кто пытал людей на подвале, но никто в данный момент не задержан. Те, которые приложили руку к моему задержанию, на них писал заявление в ГПУ и МВД. Документы пересылали на место, в Луганскую область. Там же полиция выносит решение об отказе во внесение в ЕРДР, мотивируя тем, что в действиях этих лиц нет состава преступления.
- Что можете сказать об участии в войне кадровых российских военных? Когда впервые их заметили?
- Присутствие русских военных наблюдалось еще за, минимум, неделю до официального начала АТО. Например, первые, кого я видел лично, это наш университет, луганский, там расквартировали чеченцев. Причем это было настольно очевидно. Они поставили блокпост прямо возле машуниверситета. Сами на нем дежурили. Было видно, что это конкретно кадыровцы. На них были шевроны. То есть, сказать, что спустя какое-то время появились российские военные, будет не верно, потому что они были там изначально. Принимали ли они активное участие в каких-либо захватах, тут я сказать конкретно не могу, но то, что они там были, это факт. Дальнейший наплыв пришелся на первое перемирие. После победы на выборах нового президента Украины, он начал давать им возможность сдать оружие и мирным путем все урегулировать. Именно в период первого перемирия через официальные и неофициальные, пребывающие под контролем сепаратистов пункты пересечения стала заезжать техника и КамАЗы с живой силой. Наибольшее пополнение было в тот момент. Это был июнь 2014-го.
Ефремов был вдохновителем создания "республики"
- Сейчас в Старобельске проходит суд на Александром Ефремовым. Что можете сказать о его вкладе в становление "ЛНР"?
- Ефремова я бы назвал одним из вдохновителей всего процесса. Дело в том, что его авторитет там не оспорим. В той или иной мере, он влиял на все процессы, протекающие в Луганске еще задолго до войны. Но после того, как возглавил Партию регионов... представляете масштаб этого авторитета: наш , луганский, глава правящей партии. Разумеется, этот Болотов, будучи водителем его сына, оказался в числе лидеров этой "Луганской республики", а затем сам себя провозгласил исполняющим обязанности. Ну и главное, что этому никто не противился. Это само по себе показывает на влияние Ефремова на происходящее. Был ли Ефремов основателем этого, не берусь судить, но то, что он поддерживал создание "ЛНР", это сто процентов.
Видеоверсия интервью