Автор Без Табу объясняет, почему вмешательство одиозного Медведчука в съемки фильма о Стусе – это прежде всего политика.
Должно ли государство вмешиваться в процесс съемки фильма, даже если тот по большей части профинансирован из госбюджета? Скорее нет, чем да. Даже Геббельс когда-то не загонял Лени Рифеншталь в слишком жесткие рамки, хоть и настаивал на том, что кинематограф в Третьем Рейхе – это прежде всего инструмент пропаганды. Но исключения из правил всегда должны иметь место, особенно в стране, которая борется с соседом-агрессором, в чем-то превосходящим нацистскую Германию. Почему? Да потому, что нельзя допустить введения населения в заблуждение, пускай и при помощи обыкновенного художественного творения.
Биографический фильм «Птица души», посвященный поэту и диссиденту, замученному до смерти в советских исправительных учреждениях – вещь вполне своевременная. Именно сейчас, в разгар отражения российской агрессии, нужно напомнить нации о том, что в былые времена находились отчаянные герои, идущие против Москвы и политики всеохватной русификации. Ведь знания многих украинцев, связанные с Василием Семеновичем, ограничиваются несколькими стихотворениями из школьного курса украинской литературы. И потому крайне неприятно, что мнения съемочной группы о тех или иных исторических фактах менялось словно положение флюгера при смене ветра. Особенно по причине вмешательства негодяя по фамилии Медведчук, которого Кремль ныне видит «единым кандидатом от пророссийских сил» на президентских выборах 2019 года.
Стус не испугался в 1965, почему же испугались в 2018?
Ни для кого не секрет, что Виктор Медведчук в свое время был «защитником» Стуса во время судебного процесса, приговор которого по сути стал для диссидента смертным. Будущий кум Путина настолько мастерски подыграл стороне обвинения, кое-как сшившей дело белыми нитками, что шансов отбиться даже у юридически подкованного подсудимого не было. Это был не первый и не последний эпизод работы будущего мужа Оксаны Марченко на КГБ СССР, что особенно удивительно в контексте биографии его отца.
Владимир Медведчук в годы Второй мировой войны был полицаем и обслуживал нацистских оккупантов. Когда немцы бежали, его коллеги были казнены, а он выжил, хоть и не избежал ссылки в Сибирь. Выжил лишь потому, что согласился быть стукачом сперва НКВД, а потом и других карательных органов. Разумеется, его специализацией были украинские националисты, которых тоталитарный режим одинаково боялся как при жизни Сталина, так и после его смерти. Даже в Сибири.
Медведчук - стукач генетический
Потомок дважды идейного предателя удивительным образом шел по жизни, не то что не падая, а почти не спотыкаясь. Детей пособников нацизма даже в семидесятые пытались не принимать по возможности в ВУЗы – Медведчук-младший без проблем поступил на юрфак тогда еще КГУ. Избиение несовершеннолетнего даже в статусе народного дружинника в эпоху застоя могло иметь последствия вплоть до лишения свободы – Виктора Медведчука разве что из университета исключили, да и то ненадолго. А после окончания не распределили куда-нибудь в захолустье – напротив, оставили в Киеве и назначали на резонансные политические процессы. Приблизительно в те же времена другой Виктор, дважды судимый уроженец Енакиевого, вдруг стал продвигаться по хозяйственной линии и выезжать за границу после предварительной очистки биографии не без помощи космонавта Берегового. Что ни говорите, а на Лубянке свою агентуру берегли как зеницу ока.
Медведчук - агент КГБ по кличке “Соколовский”
Сегодня этот самый сын полицая нагло вмешался в съемочный процесс и «вежливо попросил» убрать из сценария финальную сцену суда над Стусом, несмотря на то, что актера на роль горе-адвоката уже подобрали.
Скорее всего, об этом никто бы так и не узнал, если бы не откровения пробовавшегося там же на другую роль известного телеведущего Геннадия Попенко. К счастью, украинский сегмент интернета и социальных сетей в частности продемонстрировал свою подлинную силу – буквально за сутки тема стала самой обсуждаемой в стране.
Медведчук и эффект Барбары Стрейзанд
Поначалу Медведчук и режиссер фильма Роман Бровко (ранее, к слову, специализировавшийся исключительно на дешевых мыльных операх) крайне топорно попытались выставить инициатором правок сына Стуса. Мол, Дмитрию Васильевичу некоторые моменты неприятны, и мы не только сцену суда убрали, но и сюжетную линию, связанную с Аллой Горской. Сынок, конечно, тот еще фрукт, принимавший в довоенные времена регулярное участие в акциях «Украинского выбора». Но как раз свое влияние на изменения в сюжете он официально опроверг. Затем Бровко еще более усугубил свое положение, заявив, что не гонится за исторической правдоподобностью, и вообще, красивая картинка превыше всего. Чего еще ожидать от человека, премьера последнего творения которого прошла пару месяцев назад на российском ТВ?
Фильм про смельчака должны снимать смельчаки?
Где-то в этот момент наконец вмешалось государство. Точнее как вмешалось – Гройсман сначала для галочки порадовался, что снимают фильм про Стуса, а когда его ткнули носом и указали, что за государственные деньги снимают фальшивку, с карикатурным рвением попытался расшевелить Минкульт и Госкино якобы из желания показать историю жизни и смерти Стуса максимально правдиво. На самом деле властным мужам попросту не захотелось в очередной раз опозориться выделением бюджетных средств непонятно на что. А главную роль в давлении на съемочную группу все же оказала неравнодушная общественность. Как и всегда, впрочем.
Гройсман включается
Вырезанные сцены киношники все же пообещали снять. Правда, пока не пообещали включить в конечную версию картины, премьера которой запланирована на февраль следующего года. То есть времени действительно немного. И кажется, что вокруг фильма еще будет сломано немало копий – выборы же на носу. Не только Медведчук хорошо об этом помнит.
Виталий Могилевский, Без Табу